Ревность 

Старайтесь быть справедливымии по мере сил

 делить свои тепло и добропоровну между всеми

 дочками и сыночками –они в вас очень-очень нуждаются. 

Д. Даллос,французский психоаналитик 

«Мама, кого ты больше любишь: меня или Мусю? Нет, не говори, что все равно, все равно не бывает, кого-нибудь всегда чу-уточку больше, другого не меньше, но этого чу-уточку больше!Даю тебе честное слово, что я не обижусь (с победоносным взглядом на меня), если – Мусю. Все, кроме взгляда, было чистейшее лицемерие, ибо и она, и мать, и, главное, я отлично знали – кого, и она только ждала убийственного для меня слова, которого я, покраснев, с не меньшим напряжением ждала, хотя и знала, что не дождусь…»

Марина Цветаева была гениальна не только как поэт, но и как прозаик. В «Сказке матери» она вспоминает историю, которую придумала ее мама, чтобы доказать дочерям – Асе и Мусе – что она их любит одинаково сильно.

«Кого больше? Зачем же непременно кого-нибудь больше? – с явным замешательством (и явно оттягивая) – мать. – Как же я могу больше любить тебя или Мусю, раз вы обе мои дочери. Ведь это было бы несправедливо…»

Все родители любят своих старшеньких и младшеньких по-разному. Один непоседа, фантазер и шалун, второй – задумчивый маленький философ. Один реагирует, только когда запретишь смотреть мультик, другой – от замечания готов расплакаться. Один мечтает о шоколадных конфетах и велосипеде, другой – о маленьком хомячке. На первого чаще злимся, за второго больше тревожимся. Разные дети требуют разной заботы и разной любви, только почему-то мамы с папами терзаются чувством вины, этим «было бы несправедливо».  Объясняя детям, что они – разные, не забудьте сказать им, что  ревность – нормальное человеческое чувство. Ревновать можно. Нельзя строить друг другу козни. И любить по-разному тоже можно. Нельзя обделять кого-то вниманием…

Итак, жили-были мать и две дочери – старшая и младшая. Однажды пришел к ним злой разбойник, пожелавший узнать силу материнской любви, и велел отдать ему одну из дочерей. Мать же отказалась от такого выбора. И тогда разбойник приказал зажечь ей две свечи: левая будет старшая, а правая – младшая. Какая быстрее догорит, ту разбойник себе и возьмет. На том и порешили. Зажгли свечи.

«… Настало утро, взошло солнце. И вот, один другого не раньше, один другого не позже – с двух разных сторон – разбойник слева, мать справа – потому что от церкви расходились две совершенно одинаковых дороги, как две руки, как два крыла – и вот, по разным дорогам, с двух разных сторон, шаг в шаг, секунда в секунду, к церкви – а против церкви – солнце вставало – разбойник и мать. Открывают замок, входят в церковь, и –- Одна свечка совсем сгорела: че-ерная! А другая еще чу-уточку, - взволнованно, Ася.- Две черные, - трезво я. – Потому что, конечно, за целую ночь обе – две сгорели, но так как никто не видел, - то все опять сначала.

- Нет. Обе свечи горели ровно, одна другой не меньше, одна другой не больше, нисколько не сгорев, ни на столечко не сгорев… Как вчера поставили – так и стояли. И мать стояла, и разбойник стоял, и сколько они так стояли – неизвестно, но когда она опомнилась – разбойника как не было – как и куда ушел – неизвестно…»